Обозреватель «КП» Владимир Ворсобин — о коллеге, которого не стало вечером 9 мая

Доренко терпеть не мог банальности.

И слово «являться». Это слово выводило его из себя.

«Являются только ангелы или черти, юноша» — бомбил мэтр меня, молодого журналиста своим фирменным сарказмом, во время первого с ним интервью 16 лет назад. Перед которым, хорошо помню, как и многие – я был на него зол.

Опять-таки за популярную банальщину начала нулевых. За репутацию «киллера». За «хозяина Березовского».

И только потом, через годы, я понял – Доренко всегда откровенен. Ровно — максимально. Ровно настолько, насколько возможно на грешной Земле и в феодальной (это Доренко любил повторять) России.

— И в этом смысле Березовский — мой человек, и я его человек. – тогда говорил он, — Нас объединяет любовь коллекционировать причудливых людей. Думаю, у Березовского собрана потрясающая коллекция диковинных персонажей, среди которых я занимаю не последнее место. Типа заспиртованный младенец о двух головах, женщина с бородой и Доренко в глицерине. У меня в такой же коллекции — заспиртованный Березовский в колбе. Мне нравятся яркие эксцентричные люди. Это плохо?

Тогда это казалось странным — ты возмущен Доренко. Ты не согласен с Доренко. Ты почти проклинаешь Доренко.

Но каждый день ты как зомби — включаешь радио, и его рычащий голос наэлектризовывает твой мозг. Выкручивает, колет… Словно реанимирует. Словно вытаскивает из серости, из разумной нафталинной жизни, которая у нас и может проветриваться только так…

Помните, как Доренко высмеивал целые города, целые области, покушался на целые религии, да что там, берем выше — обрушивался на таких персонажей, которые в принципе могли прямо в этот же миг вырубить радиостанцию. На доренковском полуслове, полу-рыке…

А Сергей в этот момент заканчивает фразу о каком-нибудь великом фирменно : «Придурок, в хорошем смысле этого слова»…

А потом как ни в чем не бывало – в его руках вдруг гитара, и полстраны, утром(!), трезвыми, сидя за рулем, поет вместе с Доренко «А смуглянка, молдованка собирала виноград.»

Простите уж меня, Сергей, человека, сделавшего с вами десяток интервью, и сейчас общающегося с вами, убежденным атеистом, как с живым – но я все-таки буду чудовищно банален.

Не представляю я это.

Не могу представить.

Не получается.

Наверное, от обиды – мало в российской журналистике столь ярких профессионалов. Они даже не уходят. Вымирают как виды.

Да и слишком много было в Доренко жизнелюбия, и отчаянной любви к профессии. И любви к стране. Как водится у настоящей любви – с болью, грустью, с сарказмом, и скрытыми слезами за улыбкой. И с обязательной для нас, журналистов, – каплей целебного яда.

Но Сергей написал в Телеграме свою последнюю строчку «Русские идут», сел на мотоцикл и умчался из жизни в День Победы…

В своем парадоксальном неповторимом стиле.

И никто теперь не прорычит «Добррррррое утро, стрррррана!»

Сергей Доренко: Путин ставит на крыло 30-летних ребят и станет их политическим отцом