Собственно только этому, этому прежде всего, нужно учиться из украинских событий.
Народ восстал против диктатуры подлости, установленной, справедливости ради надо сказать, не без его, народа пассивного участия и молчаливого благословения. Народ ненавистную эту диктатуру смёл. Власть пала.
И ее подхватили те же самые люди, кто однажды уже не смог ее удержать. Конечно, необъявленная, но от того не менее реальная война с Россией, мешает ново-старой киевской власти, но ведь есть такая категория сами знаете кого, кому всегда сами знаете что мешает.
Представьте на секунду, что Кремль проглотил украинскую революцию молча (вообще-то, это лучшее что он мог бы сделать — вариант северокореизации России мало кому сулит что-то хорошее) и все пошло бы тихо и гладко. Ну, и что? 25-го мая Украина получила бы реинкарнацию Ющенко, ну, разве что чуть менее романтичную и чуть более прагматичную. Ну, сменила бы Украина Януковича на Порошенко. Может, еще и сменит. Ну, и что? Что от этого изменится?
Да, ничего по большому счету не изменится. Ну, сократят часы на изучение Пушкина в школе. Ну, будут читать школьники «Войну и мир» в переводе на украинский — про гарну дивчину Наталку и моторных хлопцев Андрия и Петро. Но ведь всё остальное останется таким же. Та же экономическая жизнь. Те же хозяева жизни. Те же жизненные ориентиры. Те же бандиты. Ну, хорошо — пусть еще и другие, новые бандиты. Но ведь это будет единственная новизна.
Почему так получается? А потому что ридна ненька не обеспокоилась тем, чтобы было иначе. Покричать на казачьем круге (мы же казацкого рода) «Геть!» или «Слава!» — это милое дело. Можно и прогнать кого-то нелюбого, кому «Ганьба!». Это мы тоже можем. А потом? А потом, поставив нового голову, можно с круга уйти — нельзя же там, на кругу жить, и заняться своими домашними делами — хатой, житом, порося, горилкой… И так до следующего круга.
Ни живой государственной идеи, ни (естественно — организаций без идей не бывает) — дееспособной организации, способной принять на свои плечи заботу о стране. «Сгинут наши ворожонки, запануем на своей сторонке» — это, может и хорошо для национально-освободительной борьбы, но не для государственного строительства.
Национально освобождаться до недавней аннексии Крыма украинцам после присоединения к России в 17-18-м веках (кроме тех, кто оказался в Австро-Венгрии — а это как раз и есть западенцы) было не от кого. Какой черт — освобождаться, когда в советские времена русская «метрополия» насильно заставляла русских «колонии» учить украинский язык. Говорить на нем никто не говорил, но все знали. Когда вся страна строила ДнепроГЭС или ХТЗ. Когда ни научно, ни культурно Киев не уступал Москве (вспомним хоть киевский Институт Кибернетики).
Ну, хорошо — теперь, слава богу, есть что освобождать, Крым. Ну, а дальше что? Ведь нельзя же всю жизнь посвящать войне, а все творчество — письмам Путину: «Ты, Путин, чорт москальский, и проклятого чорта сын и брат, самого Люцеферя секретарь. Який ты в чорта лыцарь, коли голою… и т.д.». Из этого ведь материала жизнь себе не построишь.
А идейное богатство украинской революции, похоже, ничего большего в себя не включает. Те идеи, которые двигали сотнями тысяч киевского Майдана — идеи достоинства и достойной жизни — так и не получили развития, которое могло бы перевести их в плоскость практической политики и практического государственного строительства.
И неудивительно. Ведь идеи социальной справедливости и идеи полиэтнической мультикультурности, необходимые для построения достойной жизни, на Украине столь же непопулярны, как и на остальном постсоветском пространстве. Крайне непопулярны. (Замечу в скобках, что новая экономическая элита и на Украине, и в России, и в других местах бывшего СССР делает всё, чтобы идея социальной справедливости и не стала популярной.) Непопулярна и идея духовного развития, как только в слово «духовный» вкладывается значение чуть шире и чуть глубже, чем принятое в церкви.
Так что для идеи достойной, счастливой жизни просто нет строительного материала. А без этой спасительной идеи Украина просто обречена продолжать кувыркаться, меняя сначала шило на мыло, а потом — наоборот.
Я пишу всё это об Украине, но думаю о России. Ведь у нас же всё то же самое.