Законопроект о языках народов Дагестана может быть опасен для республики
Законопроект о языках народов Дагестана рискует стать очередным декларативным документом, который не предполагает изменения реального положения языков республики в лучшую сторону. Более того, в нынешней редакции он может вызвать межэтническую напряженность.
В законопроекте, так же, как и в Конституции Республики Дагестан, нечетко определено, какие языки входят, а какие не входят в список защищаемых. В самом законопроекте и в разъяснительной справке отсутствуют некоторые языки, как, например, кайтагский или кубачинский. Ничего, что улучшило бы реальное положение андо-цезских бесписьменных языков, в документе нет.
Главная проблема законопроекта
В законопроекте в нынешней редакции допущена ошибка, способная стать бомбой замедленного действия. В нем везде используется формулировка, предполагающая обеспечение определенными языковыми правами «в местах компактного проживания» этнической группы. При этом совсем не учитывается фактор традиционного присутствия тех или иных языков в разных районах.
В условиях фактического, хотя и незаконного, присутствия различных этнических групп в виде селений-призраков на землях отгонного животноводства, скорее всего, подобные сглаживающие формулировки — это ничто иное, как очередная попытка региональных властей постепенно амнистировать эти незаконно созданные селения в равнинных районах республики.
От подобного подхода пострадают равнинные народы, традиционный ареал проживания которых нарушен. Более того, это станет опасным прецедентом, когда на законодательном уровне будут амнистировать то, что было создано в нарушении законов, в том числе и федеральных.
Законодателям стоило бы обратиться к международному опыту, к той же Европейской хартии региональных языков или языков национальных меньшинств (ЕХРЯМ), где как раз закреплен принцип традиционного присутствия того или иного языка.
В частности, ЕХРЯМ не защищает языки, не являющиеся традиционными для тех или иных территорий. Критерий традиционности измеряется столетним периодом непрерывного использования языка на указанной территории.
Зачем учить язык?
Законопроект не предполагает расширения присутствия языков в качестве языков обучения ни в количественном, ни в качественном плане, ограничиваясь формулировками, предполагающими изучение языков на разных уровнях.
По сути, в законопроекте в части образования обрисована та модель, которая фактически и функционирует. Но именно при этой модели в Дагестане наблюдается бешеный уровень языковой ассимиляции. Нет смысла приводить цифры, они зафиксированы переписью населения от 2010 года.
При этом нет попыток использовать более эффективный опыт Поволжья, где присутствие региональных языков в образовании в качестве языков обучения гораздо качественнее и глубже. Кроме того, здесь можно было бы прибегнуть к опыту европейских стран, где используются разные модели и комбинации в системе образования в регионах с реальным многоязычием.
Другой, не менее важной проблемой указанного законопроекта, является то, что он не предполагает перемену отношения к преподаванию языка в целом. Опять же, дагестанские власти формулируют задачу обучения языку для изучения (то есть изучение является самоцелью), что не будет эффективным с точки зрения обоснования необходимости в преподавании языка.
Создание каких-либо мотивирующих моментов, которые служили бы ответом на вопрос «почему мне нужно изучать тот или иной язык», отсутствуют.
Понятно, что люди, как существа прагматичные, должны понимать, для чего им нужен тот или иной язык. И формирование инструментов для мотивации должно входить в круг первоочередных задач данного документа. Иначе законопроект не решит вопрос присутствия языков в образовании.
Госслужащим язык не нужен?
В сфере государственной службы и в парламенте использование языков также сводится к побочным вопросам. То есть к ним нужно будет прибегать лишь в том случае, если спикер не говорит на русском, что сложно себе представить в реалиях Дагестана.
Формулировки законопроекта порой выглядят очень оторванными от реальной жизни. Например, в документе указано, что на заседаниях Съезда народных депутатов и сессиях Верховного Совета Республики Дагестан народным депутатам, не владеющим языком межнационального общения (русским), предоставляется право выступать на ином языке народов Дагестана. Их выступления обеспечиваются переводом на язык межнационального общения.
Вообще, надо очень сильно постараться, чтобы найти депутата, который не говорил бы по-русски. А государственного служащего, не владеющего русским языком в принципе, по закону о госслужбе не может быть. В этой связи возникает справедливый вопрос: а зачем писать то, что не соотносится с реальной практикой?
Ничего в законопроекте не говорится и о контроле и оценке знаний. Наверное, проводить оценку владения языком на уровне «не/знает» неправильно. Необходимо разработать инструменты оценки владения устным, письменным языком, а также профессиональным аспектом.
Те, о ком предпочитают забыть
В соответствии с текстом документа, в республике будут осуществляться также радиопередачи на национальных языках Дагестана — аварском, даргинском, кумыкском, лезгинском, лакском, табасаранском, ногайском, еврейском (татском), чеченском и азербайджанском.
Между тем это не меняет ситуацию, скажем, для огромного количества андо-цезских языков. Эта группа языков ничего не приобретет от этого закона, если он будет принят в последней редакции.
Про кайтагский и кубачинский и вовсе забыли даже упомянуть. Видимо, их рассматривают как диалекты даргинского языка.
По сути, носители андо-цезских языков, кубачинского и кайтагского являются жертвами незавершившегося процесса национального строительства аварцев и даргинцев. Несмотря на то что наука однозначно высказалась, что указанные языки являются отдельными языками, а не диалектами аварского и даргинского, по политическим причинам их продолжают приписывать к своим «старшим братьям».
При этом многие активисты указанных народов активно публично высказываются, требуя признания своих родных языков. Подобная ситуация уже становилась причиной для международных скандалов, что, конечно же, отражается и на межнациональных отношениях в республике.
За последние годы резко увеличилось количество мероприятий, где отчетливо слышны голоса андо-цезских активистов, требующих признать их право на свой, а не на чужой, родной язык. Однако, судя по последним формулировкам и их последствиям для наиболее уязвимых групп, как, например, андо-цезы, региональные власти и дальше намерены ассимилировать малочисленные народы.
Но не стоит забывать, что таким образом они стимулируют рост напряжения в межэтнической ситуации в республике, где и без этого немало проблем.