Мы, немцы, хотим, наконец, услышать ясные слова от Ангелы Меркель по поводу скандала с прослушкой. Но федеральный канцлер молчит. Если мы смиримся с этим, то это означает, что мы ничему не научились из опыта двух диктатур. Трусость перед другом — это тоже трусость.
Когда контроль становится тотальным контролем? Когда человек ему добровольно подчиняется — и после этого перестает его ощущать. Соединенные Штаты уже очень близки к достижению этой цели в Германии. Об этом свидетельствует отношение широких кругов немецкой общественности к скандалу по поводу прослушивания. Это заметно и по реакции немецкого правительства. Принизить значение и приуменьшить серьезность: наши ответственные политики пожимают плечами и вместе с собственным суверенитетом сдают и наши права. Их пособники в средствах массовой информации аплодируют. Если немцы с этим смирятся, то они не извлекли никаких уроков из двух диктатур.
Подавляющее большинство немцев хотят, наконец, услышать ясные слова Ангелы Меркель: по данным проводимого телеканалом ARD ежемесячного опроса (ARD-Deutschlandtrend), 78% немцев считают, что федеральный канцлер должна однозначно высказать свой протест Соединенным Штатам и Великобритании. Однако федеральный канцлер заставляет немцев пребывать в англосаксонском холоде. И, тем не менее: только на этой неделе в Вашингтон должна отправиться делегация экспертов по вопросам безопасности для того, чтобы поговорить с американцами. Теперь и министр внутренних дел Ханс-Петер Фридрих (Hans-Peter Friedrich) направляется в самый центр мирового господства. Однако спустя четыре недели после разоблачения крупнейшего скандала с прослушкой самому федеральному канцлеру сказать нечего — кроме знаменательной фразы о том, что «Интернет является неизведанной территорией для всех».
Еще более странным выглядит спектакль консервативных публицистов, взявших под защиту не справляющееся со своими функциями правительство: слежка со стороны американцев и британцев, по их мнению, не является, во-первых, чем-то новым, во-вторых, это не страшно, в-третьих, служит нам защитой и, в-четвертых, давайте доверять нашим американским друзьям.
Примером этого служат принадлежащие концерну Springer газеты Welt и Welt am Sonntag, где Эдварда Сноудена (Edward Snowden) называют «предателем» и где считают, что все критики американской политики, наконец-то, хотят «во всей полноте выразить свой грубый антиамериканизм». А также газета Bild am Sonntag, в которой опубликована беседа министра иностранных дел Гидо Вестервелле (Guido Westerwelle) с покидающим свой пост американским послом Филипом Мэрфи (Philip Murphy), поражающая своей туманной бессодержательностью.
Слияние военной и экономической сфер
И обозревать интернет-портала журнала Der Spiegel (S.P.O.N.) Ян Фляйшхауэр (Jan Fleischhauer) подчеркивает: «Если в ближайшее время в Гамбурге или во Франкфурте взорвется спрятанная в портфеле бомба по причине того, что мы поздно перехватим данные преступника, то было бы неплохо, если бы в таком случае Министерство юстиции нашло в себе смелость объяснить людям, что подобного рода теракты являются платой за информационное самоопределение, которому в настоящий момент мы придаем столь большое значение».
Верит ли Фляйшхауэр в то, что постоянное увеличение масштабов наблюдения означает постоянно увеличение безопасности? Американцы и так уже давно ввели и для себя, и для остального мира перманентное чрезвычайное положение. А теперь еще выяснилось, что в Соединенных Штатах контролируется вся почтовая переписка. И тем не менее 15 апреля не удалось предотвратить теракт во время марафона в Бостоне.
Только наивный или безрассудный человек может сделать из этого вывод о том, что необходимо еще больше наблюдения. На самом деле защитники проводимой американцами линии не являются, естественно, ни наивными, ни безрассудными. И на самом деле речь здесь не идет о нашей безопасности. Речь идет об интересах гегемонистской власти Соединенных Штатов — политической, экономической, военной.
В газете Frankfurter Allgemeine Zeitung Франк Ширрмахер (Frank Schirrmacher) недавно написал: «Слияние военной и экономической сфер создало новую общественную ДНК, в которой частные предприятия с военной рациональностью и точностью способны производить данные, а военные и разведывательные бюрократии имеют возможность оценивать их с точки зрения эффективности для частного предпринимательства, а также с точки зрения наличия рисков». Действительно, вся история со Сноуденом читается как глава из его, Ширрмахера, книги под названием «Его» (Ego), посвященной вопросам дигитализации и экономизации нашей идентичности.
Речь идет не о безопасности, а о власти
В последнем номере журнала Der Spiegel подчеркивается: «Германия — это страна, которой нее хватает смелости». Если что-то направлено против Америки, то сердце и у остальной Европы уходит в пятки. Францию, Испанию, Португалию, Италию никто не принуждал к тому, чтобы они запрещали пролет или посадку самолета боливийского президента Эво Моралеса (Evo Morales), в котором, как полагали, мог находиться беглец Сноуден. Это был жест добровольного подчинения.
При этом Германия и Европа не являются столь бессильными, как следует из их поведения. 500 миллионов граждан Европейского Союза не должны идти на поводу у лживых дебатов по поводу безопасности. Очевидно, что военные возможности Соединенных Штатов не сделали мир более безопасным местом, но они сделали Соединенные Штаты более могущественным государством. И речь в данном случае идет не о безопасности. Речь идет о власти.
Хотят ли немцы с молчаливым удовлетворением подчиниться этой власти, как это делает «Верноподданный» в романе Генриха Манна? «Власть, которая растаптывает нас, а мы целуем копыта ее коня! Перед которой мы безоружны, потому что мы ее любим! Она вошла в нашу кровь, потому что покорность у нас в крови».
Или мы хотим противопоставить этой власти другую власть? В последние несколько месяцев много было высказано догадок по поводу новой роли Германии в мире. В свежем номере журнала Der Spiegel социолог Хайнц Буде (Heinz Bude) в своем эссе объясняет, «Почему эта страна, наконец, должна взять на себя роль одного из наиболее мощных государств в мире».
Германия могла бы выступить в защиту интересов Европы, в которой гражданские свободы не являются предметом переговоров — в том числе и в споре с англосаксонским пониманием свободы, которое в своих основополагающих установках удалилось на большое расстояние от своих корней. Это было бы разумным уроком, извлеченным из нацистского террора и режима, основанного на власти Штази.